– Что это за ЭКСНО? – спросил Владимир Вольфович своего приятеля, который здесь, в междунаучном центре, похвастался новыми лазерными и нанотехнологиями.
– А это сокращение, по первым буквам – экран "Как слово наше отзовется". Можно измерить показатели таланта всех пишущих и говорящих. Вот ты уже известняк не только в политике, но и как автор не одну книгу выпустил, а? Так набери, набери, свои ФИО.
– А если у меня талант неизмеримый? – находчиво пошутил какафтар Жириновский.
– Неизморимый? Да и тоже оценит, не боись! Набирай.
Спикер парламента пробежал по "клаве". И на экране тотчас забегала зеленая синусоида. Невысокая и несимметричная.
– Ну? Это как – однозначно хорошо, плохо или не очень, чтобы так, но не так, чтобы очень?
– Все познается в сравнении. Посмотри, что у других вырисовывается…
У Льва Николаевича амплитуда и шаг были намного больше. В отличие от гиганта, рядом с которым некого было поставить в Европе и тогда, и сейчас, у Федора Михайловича шаг был поуже, зато отдельные пики подскакивали даже выше.
Владимир Вольфович хотел еще взглянуть на картинки Антона Павловича, Михаила Александровича да хотя бы и нынешнего Михаила, в смысле Сергеевича, автора последнего шедевра "Понять перестройку"…
Но экран вдруг блымнул и теперь жидкокристаллически блестел черным квадратом.
– А-бэвэгэдэ! – разразился писатель. И не только так. И не только с одним восклицательным. – Ё-калэмэнэ!! О-пэрэсэтэуфэха!!!
– Да сейчас, сейчас! Электриков позову. Они тут рядом, в забегаловке напряжение снимают.
Когда на вновь заработавшем ЭКСНО опять набрали – "Жириновский Владимир Вольфович", синусоида, отзываясь на его последние слова с восклицательно-знаковым уклоном, засияла явно ярче прежнего, стала шире Толстовской, а многими пиками перекрыла Достоевскую!
