Суеплет Набалдишис плел интриги. Молча. Набалдишису суетливо помогал некто Достигаев. Некто Достигаев тоже умел молча показать, что нам, татарам – один черт: что этаких подтаскивать и что разэтаких оттаскивать.
Они работали по социальному заказу самих парламентских структур. Самые парламентские структуры спали и в тяжелом сне видели интриги.
Набалдишис и Достигаев ограничивались максимумом аванса и усердно трудились. Через двести восемьдесят дней, то есть через сорок недель Набалдишис молча плюнул на финише. Достигаев напротив бросил окурок и растер. И Набалдишис растер.
Так без особых телесных поощрений и плевались даже в присутствии заказчиков. Заказчики тоже были удовлетворены так, что потеряли дар речи. Речи потом на пленарных заседаниях отыскались, а дар речи так и лыснул в одно место, не ко сну будь сказано – в какое.
Суеплеты эти больше пострадали. Достигаев прямо обалдел, а Набалдишис – наперекосяк. И сочинил песню без слов. И без подписи. Потому что начисто забыл первую половину своей фамилии.
Годами сидел и перебирал варианты, вспоминая: Булдадишис, Черездишис, Междудишис, Ездадишис, Вольнодишис…
Потом: Вольводишис, Ренодишис, Маздадишис, Хондадишис, Пежодишис…
Или: Окнодишис, Полодишис, Цветодишис, Хренодишис, Пестодишис…
Куда ни посмотрит – опять новое обозвание себе шептуширит. Посмотрел бы на себя!
Другие суеплеты тоже известность снискали. Некий Горький даже посвятил Достигаеву и другим довольно несмотрибельную пьесу.
А что до текущей мимо судьбы интриги ихней… На что уж История, бубен ей в дышло, и эта себе мимо просклизнула. Молча.