Крестики-нолики
Предисловие
В давние времена мужчины и женщины жили в разных концах земли, не подозревая о существовании друг друга. У мужчин были Х крестики, а у женщин О нолики.
Однажды среди мужчин появился Великий крестоносец.
– Где ваши женщины? – спросил он.
– Мы не знаем, кто это такие, – последовал ответ.
– Что же тогда делают ваши Х?
– А что они должны делать? Мы ничего подходящего для них подыскать не можем, разве вот орошаем деревья.
Великий пообещал помочь и повел мужчин на другой конец света. Приказав спутникам спрятаться в кустах, он явился к предводительнице женщин Дайдай-Нана и сообщил, что привел много гостей и что они хотят устроить интересные игры. Та ответила согласием, на что Великий сказал:
– Общее знакомство произойдет завтра, а сегодня мы с тобой поиграем вдвоем. Но между нами – чтобы игра получилась, мой Х должен свободно гулять туда-сюда в твоей О.
Так гостеприимная О приняла Х. Так пронырливый Х познал О.
На другой день они стали радостно бить в барабаны, сзывая мужчин и женщин.
– Сегодня ваши Х попробуют О! Сегодня ваши О полакомятся Х! Потом произойдет главное – родятся дети, а Х и О станут жить вместе, семьями.
Мужчины вышли из укрытий и увидели играющих вокруг барабанов неодетых женщин. Чтобы получше их разглядеть, Х начали приподыматься и вскоре стали такими, что женщины испугались. Но предводительница их успокоила:
– Глупые, глупые, вы увидели разницу между нами, но не представляете, какое наслаждение получите, когда, играя, начнете ее стирать!
И это произошло. И до сих пор и О, и Х очень любят ОХмурять друг друга, и еще в школьные годы осваивают захватывающую игру в крестики-нолики. И в нолики-крестики. Сливаясь в страсти: ОХОХОХОООХХХ...
– О-о-о, – поет душа...
О – округло хороша.
А когда и Х не плох,
Получается: ОХ... ОХ!
Особенно игра понравилась ноликам. Настолько, что пожелали расписываться. Но в графе "подпись" они изображают не О, а с томлением в грудях, как на себе, ставят крест или фамилию любимого Х.
Однако, все хорошо-то хорошо, но хорошо в меру. В семье не без урода, многим захотелось еще лучшего. И некоторые, между нами говоря, так сыгрались, что настругали себе семерых и более по лавкам.
Другие заигрались до ОХоты за чужими О или Х. Третьи, четвертые и пятые, проигравшись в интимной обстановке Х+О, Х+Х или О+О, предпочли еще более интимную - только с одним участником. Десятые, разыгравшись, взяли семейный подряд: он всех подряд и она всем подряд с объявлениями типа: "Стройная 30/170/60 ищет на свою ж/п не старше сорока с хорошим ч/ю. Работу не предлагать".
Двадцатые и вовсе доигрались – до приобретения синдрома разного иммунодефицита и передачи недалеким ближним всего, передающегося путем и по дури, и даже сознательно.
Вот и приходится сегодня проводить разъяснительную работу хотя бы по основам науки – и среди первых, и вторых, и еще многих других. Во имя замечательного прошлого крестиков-ноликов и счастливого будущего нашего общества.
Повестсловие
Первые высказывания об играх крестиков-ноликов появились у древних арабов, буквально, на следующее утро после познавательной встречи. Помните – вначале было слово?
Крестики с чувством исполненного долга еще долго резюмировали: "Есть на свете только три наслаждения: есть мясо, ездить на мясе и вводить в мясо мясо". А позже, по мере поистине сладкого введения во все сферы, сформировалась и целая наука.
Наука о половой жизни.
Между нами говоря, правильнее было бы назвать ее – "о постельной жизни", потому что по большей части сегодня в крестики-нолики играют в постели. Но так уже сложилось исторически: ведь раньше, когда еще не было никакой мебели, играли-то на п о л у. Лишь бы ХО…
Но ОХ, подробности этой науки настолько потрясающи, что автор ХОХО: хочет снова и снова познавать ее.
Фундаментом этой науки по праву стала классификация О и Х по форме, содержанию и телографическому положению. Поэтому автор не без колебаний решился, введя читателя не в заблуждение, а туда и обратно, изложить ниже лишь самые основы (по Л. Якобсону).
О с низким расположением называют сиповка, с высоким – королевка, с центральным – ладушка.
Почему? В первом случае наилучший эффект дает игра, когда Х сзади, и О как бы сипит на него. О-королевке, оправдывая свое название, лучше участвовать в игре сверху. А с О-ладушкой крестики ладят и так, и этак, и наоборот.
Внешний вид О характеризуют следующие названия: целка, дичка, чилийка, Ева, милка, пава, мидия, обезьянка, замазуля, костянка, готтентотский передник, поперечная, монголка, княгиня.
По глубине внутреннего содержания О бывают – манилкой, лебедушкой, цесаркой, дурилкой и мандой. По ширине О тоже пяти классов: хмелевка, чародейка, сластунья, любава, гетера. Специалисты применяют и другую терминологию: вакханка, незабудка, мадонна, ромашка, поилка, Моника.
Наиболее же распространено не менее красивое и ассоциативно богатое наименование, в котором и писк детеныша, и пенье писсуара, и сладкий зуд, и точные рифмы романтики дальних дорог – поезда, езда, звезда – и многое другое, не менее завораживающее или отталкивающее, но всегда не оставляющее равнодушным. А сложилось оно, по-видимому, из довольно прозаичных материнских п и с ь, п и с ь, п и с ь? – и дочкиных – д а!
Крестики классифицируются по росту в готовом к употреблению виде так: ласкун, лебедь, балун, султан, балда. Диаметральных градаций тоже пять: малыш, принц, король, голован, слон.
Кроме того, к Х относятся следующие термины: О-рванец, пачкун, Ванька-встанька, жених, василек, счастливчик, шприц одноразовый, мухомор, водопровод, нутрец, коряга, запридух, удочка, мотороллер, Жан.
Наиболее же известно собирательное народное название из двух математических символов и одной буквы: Х, И, У, – но в другом сочетании слагаемых, сумма которых от перестановки мест, понятно, не меняется, а лишь поднимается до последней точки над "И" выразительность.
Справедливости ради следует отметить, что если бы в приведенной классификации широкому кругу Х и О стала известна цифровая составляющая, то вред от этого невозможно было выразить никакими цифрами. Спрос на определенный тип О, например, на княгиню стал бы фантастическим, ее добивались бы всеми мерами, а остальные О остались бы без Х.
В этом смысле интересен этнический аспект Х. У чернокожих цифра на две единицы больше, а у жителей Юго-Восточной Азии – на две единицы меньше, чем у европейцев.
Поэтому, во-первых, ключик должен соответствовать замку, и примерно так же отличаются от наших африканские и азиатские О
.
Во-вторых, еще древние греки считали, что плодороднее там, где для семени путь короче.
В-третьих, индусы и сегодня делят Х по нарастающей на пять оригинальных категорий. Х-заяц "шуша" – гибкий, эластичный и сильный, прекрасный идеал. "Мрига" – совершенство среди воинов. "Врисхубна" – Х-вол, мускулистый и грубый. Пятое место занимает "ушва" – абсолютно бесполезный и вялый.
И все-таки хочется пожелать всем Х и О не классифицированного, а хаотичного статус-кво в отношениях, когда взаимно одурманенные, они не принимают всерьез никакую науку. Даже эту. Ибо выявились смешные парадоксы науки и молвы…
Пустословие
Согласно последним исследованиям английских ученых мужчины и женщины вообще относятся к различным биологическим видам. Так, женские хромосомы ХХ отвечают за общение, интуицию. У мужчин же хромые сомы ХУ этих качеств недобирают.
Автор же больше склоняется к той теории равенства полов, которая была изложена еще клинописью на глине, но долго не публиковалась, так как первые слова там были: "Кто расшифрует, тот импотент"!
В чем суть теории? Если женскую О прибавить к набору ХХ, то получим ОХХ. Если мужской Х приложить к ХУ, получим ХХУ. И тогда в обоих наборах окажется по две хромосомы ХХ, и ни о каком видовом различии не может быть и речи!
Иное дело, что многие не понимают: для идеально удачной игры в крестики-нолики бесспорно необходимо не только хромосомное, но и другое соответствие. А если понимают, то все же стесняются начинать игру с инструментальных замеров.
Какие общие рекомендации в этом может дать наука? А – народная молва?
Что касается Х, то данные науки и молвы совпадают. Как правило, высокий мужчина имеет небольшой Х, низкорослый – более внушительный. У тучных господ Х средние или короткие и нередко бывают более толстыми.
У науки нет подходящего объяснения на этот счет. А предание говорит, что когда Всевышний раздавал людям и животным Х, которые висели над головами, то низкорослые могли достать себе более длинные.
Отсюда: "У всякого свой вкус, а осла – ослиный"; "Не гляди в небо, а гляди в ноги"; "Бог то Бог, да и сам не будь плох, – и т. д.
Отсюда появление в 1838 году некоего телеграфного кода, к которому американского художника и изобретателя Сэмюэля Морзе привело одно из наблюдений в общей бане.
Расслабленно лежа на полке, он просто систематизировал хаотично мелькавшие вокруг Х: длинный, длинный, короткий; короткий, длинный, короткий; короткий, короткий, длинный; длинный, длинный, длинный; короткий, короткий, короткий…
И так далее и, в различных сочетаниях, тому подобное (см. полное графическое начертание азбуки Морзе).
А что же относительно О?
Великий Леонардо да Нынче (по свидетельству А. Везалия) в первой заповеди выбирающему жену заклинал "не увлекаться особами с тонкими и длинными ногами, худым тазом, узким задом, сколь привлекательными они бы не были лицом. В постели такая подарит мало радости, зато многого потребует, ибо у нее ненасытная О".
Во второй заповеди ученый предлагал остановить выбор "на жене, крепко сложенной, но ниже среднего роста, с толстенькими ногами и бедрами, широким тазом, у которой должна быть красивая, хорошо развитая О, что позволит легко достать, куда надо, и позаботиться о ее душе".
С другой стороны в народе бытует предание о размерах О, прорубленных топором черта, сидевшего на дне ямы, через которую прыгали женщины. Длинные, прыгая выше, получили маленькие щелочки, а низкорослые – глубокие проруби.
Отсюда: "Одолели черти святое место"; "На крепкий сук – острый топор"; "Большому черту большая и яма"; "Я за порог, а черт поперек"; "И на Машку бывает промашка"; "Скачет баба задом и передом, а дело идет своим чередом". Отсюда слово "просак" (промежность, где ноги теряют свое гордое имя) и фразеологизм "попасть впросак".
Отсюда вполне научная классификация женских ножек на пять наименований в зависимости от рисунка взаимного расположения: нормальные, О-образные, Х-образные, Л-образные, П-образные.
Извечная борьба науки, язычества и религий настолько все перепутала, что приходится с сожалением расстаться с широко распространенными ранее рекомендациями молвы, связывающей размеры Х и О с величиной носа, шириной и длиной ладони, очертаниями рта и т. п.
Помните? "Чем не молодец, если нос с огурец?"; "Рот до ушей, хоть веревочки пришей"; "Не смотри, как рот дерет, смотри, как дело ведет"; "Чужой рот – не свои ворота: не закроешь"; но – "Не тычь носа в чужое просо"!
В то же время, следуя народному обычаю лукавого иносказания, где под обычаями подразумеваются предметы нашего исследования, нельзя не присоединиться к некоторым бесспорным указаниям: "На всякий случай – свой обычай"; "Не гляди на лицо, а гляди на обычай"; "Люблю молодца за обычай"; и – совпадающее с авторским видением утверждение – "Равные обычаи – крепкая любовь".
Послесловие
К нашему исследованию органично примыкают результаты последних научных открытий.
Так сегодня многие ученые, серьезно и не очень изучающие мотивы поведения сказочных персонажей, пришли к выводу, что история с голым королем (см. Ганс Христиан Андерсен "Новое платье короля") имела несколько иной уклон и, конечно, конец.
Оказывается – не был король обманут ткачами! Он просто притворился простаком. Да, да, такая притча. Но зачем?
А он уже давно мучительно искал некий способ наглядно продемонстрировать обществу свое нехилое мужское достоинство! Чтобы тем самым укрепить к тому времени пошатнувшийся в народе монарший имидж. Тут и подвернулись эти проходимцы, выдававшие себя за ткачей.
Так что, кто бы что ни говорил о красоте нового платья короля или кто бы ни кричал, что король голый, он, знай себе, вышагивал под роскошным балдахином и радовался, что его (его, а не мошенников!) замысел удался.
Все-все воочию увидели, что король еще мужик, что надо!
И в заключение.
Да простятся исследователю некоторые завиральные идеи, ибо, может же, и к нему приложима народная мудрость: "Обычай бычий, а ум?"!
Тем более, что…
ЧТО, КРОМЕ ШУТОК, ЗНАЮТ КРЕСТИКИ О НОЛИКАХ (и наоборот):
… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … !
Правда?
А кто не разделяет авторскую позицию, попробуйте вникнуть в типичные ДИАЛОГИКИ между ними:
- !
- ?
- !!
- ??
- !!!
- ???
- "..." ...
- "...", "..." ...
- .
- .
Понятно? То-то и отож.
Меж Проворным и Стрелой (притчастный клеветон)
Построили в России первую железную дорогу. Паровозы, как до этого рельсы и протчие железные агромадности, заказали за границею. Пока же, при наличии отсутствия, груженные всякой дребезденью вагоны и маленькие тележки прокатывали по колесопроводу грустные лошадки.
Но в один прекрасный Божий день месяца октября все изменилось: другие, ломовые, лошади привезли на долгих платформах два черных, ровно вороненых, паровозика.
– И-го-го! – заржали раскованные железнодорожные лошадки. – Наконец-то отдохнем от материльно-производственных отношениев. Шутка сказать, все копыта остекливши, и хватит головой трясти. А пущай-от сии чужездранности с наше в упряжке попароходют, нашу изводительность труда подымят!
– Браво! – запилищали, бросая вверх чепчики, счастлифые и тугокорсетные дамы. – Наконец-то будем опаздывать в грандеву не на смердящих клячах, а на заморских паровых дилижанцах, блестящей мечте самоуродков Стефенсонов!
– Ура! – закричал усатый панбарон Крейцкопф-Дымкевич, начинальник дротуарной лежневки мыльнопильного завода. – Наконец-то я стану начальником железной дороги!
И только паровозики не радовались, потому знали – ужо предстережет их не просто тяжелая, но весьма ответствующая работа. А пока их сполозили по ошкуренным бревнам прямо на ржавые рельсы, где под противным мелким дождем паровозикам стало холодно и одиноко. И они в ответ дружно порешили: пока дров не наломаете, а никакого взаимно душевного тепла не дождетесь.
На другой день пришли четыре бородатых мужика. Предвозвышался над коими с аглицким бедантизмом голощекий спец в тужурном обличии и толстых щиглетах с железными набалдашниками, чтобы футы нигде ни на что не напороть.
Работники сей момент наломали сключительно тверезовых дров, накачали воды в ходуны-самовары и развели огни. Потом машинисты отнеслись к легкуляторам, а помощники рассимфонили медные топки до трубного светения, чтобы из винтелей и ссальников аж зашипел и заклубился пар.
На пар сбежались напарники, и закутанный в мерблюзию непромокаблю с новошитыми рыгалиями Крейкцопф-Дымкевич прокричал:
– Ну, с Богом!
И паровозики почимчиковали сцепляться с многосестными вагон-каретами. Голландные дамы и важные господа уже предъявили платформенным кондукторам гравурные латунки, по названию билеты, и от сделавшейся меланхолии взахивали под валдахинами в ожидацыи лучшей участи.
На дороге сначала было две немалые станцыи по концам ее и одна весьма пустонаселенная – посередке, на коей с двумя переводными встрелками управлялся местного блаогородного происхождения встрелочник Лыконевяжный.
После уже, через время, начальствующие немцы прозвали его Флюгаркиным. Потому что первым поусердствовал прибить на свои встрелки металлические крылышки, от коих образовались зело удобные путейцам указатели – флюгарки.
Да, вот еще – сей довольно соразмерно сдал экзамен на должность. Залюбопытствовали:
– Расстояние между станцыями шесть верст пароходный бегунец одолеват за тридцать минут. Обсчитай, братец, с какой такой вскоростью мчится он по перегону?
– Вопрос не из легких-с...
– Пожалуй, ага... из другой субстанцыи, из ума разжижения. Однако конфузиться нечего, всего репликацыи здеся – решить задачку с однем неизвестным...
– Дык-с, ваши благородия, спорить не смею и должен ответствовать, а токмо долбице умножения механической науки не обучен и со всеми известными не решу!
Сейчас меж мундирами цвета упавшей в обморок лягушки пошла понтировка чужеумными фразностями, а панбарон Крейцкопф-Дымкевич, сделав уединенцыю, словил осеннюю муху и с амбицыею вопросил:
– А разгадай, глюпы мужик, жива или нет уже сия истота у меня в кулаке?
– Ваше высокоблагородие, господин путейуправляющий, в сожалении, истинный на сей вопрос ответ никаких верояцыев иметь не достоин. Скажу – жива, вы раздавите муху. Скажу – нет, вы персты раскроете, она улетит... Все в ваших руках!
– О, тонки ремюзе, умны шеловек. Поверстать ему тугамент встрелочного штата да по оному – все гумаги нащет картузного и протчего вещевого удовольствия!
Перекрестился Лыконевряжный мужик: "Сто лет вам здравствовать и столько же на карачках ползать!" И вот ладит себе казенным выньструментом флюгарки, на рельсовом сугибе остряки всякие да полозья коломазью с олеонафтой для блезира мажет.
Глядь – бежит с шуйцевой руки паровозик с каретами из Санкт-Петербурга и приветливо посапывает. Лыконевяжный-Флюгаркин построил ему встрелку на проход и тоже привет эдак ручкой сделал. Паровозик ко всякому довольствию и пробежал себе. Лишь воробьи, попрыгавши, удивительно огорчились: шуму и вони – не то после лошадок – много и густо, что в нос не пролазит, а корму – никакого!
Тут встрелочнику баба узелок с харчишками доставила, это который досе тормозком обзывают. Затем что всякое дело сим тормозком тормозится. Тем паче, ежели с плакончиком. Не сумасгонки, а в честь гостюдарственного вмеруприятия – монопольки. Невзирая, что вообще-то лыконевяжный Флюгаркин – не пил мало, не пил много, но пил врезус-фактору средственно.
А только протер зенки через время встрелочник леворучь опять – паровозик тот же на ватке с дымом да паром на станцыю с каретами на хвосту летит!
– Что за притча? – почесал свое остолопство встрелочник. – Когда се он спроворился возвернуться и снова – "я не я, дорога не моя!" – на станцыю причухать?
Отворотился, было, одесную, весь из себя от неожиданса в сердцах, – и там черный паровозик желто-голубые вагон-кареты бело-сизым дымком, ровно гривой, омахивает!
Обратился ошуюю – паровозик! Зырнул одесную – паровозик! Ни в жисть, какая осталась, Флюгаркину в дискурс не въехало бы, куда встрелки ладить, кабы не въехал по хареусу случившийся сзади локомотивмейстер и боксер, заморской нацыи спец давешний и тем часом аромашки да грибамбасы искать расхотевший.
Встретили сей минут паровозик с правой руки на боковые рельсы на скрещении постоять. А левый паровозик по ходам пропустили. Потому все в его вагонах галдели, чтобы на музыкальном воксале в Павловске с удовольствием уличного Штрауса выслушать.
Мастер мастить начальству дал для хэппиэнду встрелочнику леща по шеям, и уехал с отдохнувшим паровозиком к столичному крадоначальнику. А может – ко всея Руси государю Николаю I Самопалкину. Помазанник часто высочайшим инкогникто любил знать, не чинят ли бесчинств чины небеспричинно.
Наутро прискакали с офицерами, денщиками, нахт-ундерами облегченные властью и наряженные графья: русские – Блинкендорф, Криклихель, Кисельвроде и румынский – Отодракула. Побежали по всем кривоулкам отряженные свистовые, дык в моргновение и выволокли встрелочника с полатей:
– Нá тебе, пьянь худая, густаперчеву таблетку против оплексии в рот. Да рихоточную кисть да цынк-коробью со шкиперским белилом в клешни. Беги пока паровозики разгорячаются, чтобы их как-нито – сам изрещи, как? – ометить, чтобы не смел, каналья, другой с однем путать!
Ударился, запыхавшись, к паровозикам Флюгаркин встрелочник, а соседные оченевидцы из любопытной публики – те и досе не добежали, потому с непривычки ходули по дороге рассыпали и по кумветам ниц повалились.
Прибыл виноватый к местности, где отстройкою зачат был паровозный сарай, приступил к одному паровозику да и вывел на боках: "Проворный". И на другом паровике вывел уже четыре буквицы прозвища собственного "Стремительный", когда с исподней канавы машинист вылез:
– Что же ты, такой-сякой, кувшинное рыло, сволочь, быдто нимфозория, ползашь? – словил встрелочника за волосья и начал туда-сюда трепать так, что светошь полетела. – Сейчас кончай, не то господа вместо вальсов на оратории настрополятся!
Пришлось споро башкобитому Флюгаркину две буквы "ла" приставлять, чтобы по крайности "Стрела" образовалась. Наконец факт замечательный и вышел, что встрелочник виноват в первых собственных именах паровоза Проворного и – ну, фулюганный крестник! – паровозихи Стрелы.
А когда вскорости с боку Финской буфты привезли третий паровозик, окрестили его ассонансно Львом – из-за дымной гривы позадь широкой, ровно голенище, трубы. У четвертого – дымоотбойные крылья относили на ходах весь дым высоко в поднебесие, и название ему романтически дали Орел. Пятый и шестой – были таких ограбаритов, что имена за сим исторически получились Слон и Богатырь. И так и далее...
Все это было бы смешно, когда бы не было. Так грустно, увы, что не вельми преложная притча вышла. "Лживы будем – не помрем, – врали дохложители, – пройдут годы..." – и оказались правы – годы прошли. И многого не стало. Немозвожно стало впредь и доныне поименно отличать паровозы от паровозих или, хужее того, от себе подобных, или еще как.
Потому – в прогрессию ударились: стали клепать сухопутные пароходы и пароходки тыщами. И чем более их на колеса ставили да по рельсам во все поршня разгоняли, тем менее рождалось романтических фигур в думтяпках инженеров. Тем более забывали оне, что зваться эдак стали от греческого слова "инхениос" (изобретательный, склонный к фантазиям, гений) и аглицкого "инджин" (чудесная, фантастически необычная), как замечтательно окрестили паровую машину.
Чем более сии думозвоны съезжали в многоисчислие, тем вернее в своем коллективизге и доехали до повреждения нравов, когда безыменные курящие с рождения локомотивы века пара так без собственных имен и пали в трупномасштабных скопищах от невидимой ферроватой коррозии или сгорели в ацытеленне огненной от сварливого резака.
А там – и до капитала, мраксизма и немократии, когда безыменные локомотивы века электричества также, отродясь, без собственных имен ездиют и краску экономят, и встрелочники и протчие плутейские чины никак-то их не кличут, а скучно по отличным буквицам да цифири глазифицыруют...
P. S.
Благодаря означенным цивилизьянам нет сегодня обычая, чтобы прозвища тепловозов или электровозов словом и подписями на них употреблялись. Лишь отдельные серии умеренно курящих и бросивших курить рогатых локомотивов – серии, а не единицы и единичихи! – прозывают машинисты отвлеченными именами.
Это: Ласточка, Телевизор, Тройбан – ТЭ3; Муха, Машка и умная Машка – М62 и М62У; Людмила – ТЭ109; Бугай и Ганнибал – 2ТЭ10М и 2ТЭ10Л; Громила, Фантомас, Динозавр – 2ТЭ116; Пылесос – ТЭП70; Жучок – ВЛ22М; Утюг, Райка, Буханка – ВЛ23; Вильгельм, Буханки – ВЛ8; Кайзер – ВЛ60К; Выло – ВЛ80; Крокодил – 3ТЭ10М, ВЛ85, ВЛ15; Чебурашка – ЧС2; Аквариум и Теремок – ЧС4 и ЧС4Т; Першинг, Фантом – ЧС8;Олень – СР3; Стрекоза – ЭД4М. А большинство – только по созвучию с буквами серии: Луганки – 2ТЭ10Л; Ворошиловградки – 2ТЭ10В; Тэпки – ТЭП60; Тэмки – ТЭМ2; Чмэшки – ЧМЭ3; Тушки – ТУ2; Эрки – ЭР2 и т. д.
Обзывательный фрунт можно длить, но разве это сообразно с паровозами? Английские: "Нью Касл" и "Лови меня, кто сможет" – Тревитика; "Блюхер", "Локомотив № 1", "Ракета" и "Нортумбриан" – Стефенсонов; "Новинка" – Брайтвайта и Эриксона, "Бесподобный" – Гаксворта, "Упорство" – Бурштеля. Американские: "Самый лучший друг" и "Пионер". Швейцарский: "Маффей". Немецкий: "Борзиг". Паровозы первой в России Царскосельской железной дороги: Проворный, Стрела, Лев, Орел, Слон, Богатырь, Вадим...
– Да мы были просто лучше, – выдохнула музейную пыль модельная паровозиха Елена. На что горбатый сосед Федя из отдела чайников пронзительно тряхнул, не стариной, – резоном:
– А они, тепловозы-электровозы – лучше сегодня!
Таранные вагоны
Пожалуй, нигде, как на транспорте, так остро не ощущается связь времен, непрерывное течение веков. Прошлое переходит в будущее, которое вскоре тоже станет прошлым, сделав еще один виток по спирали времени. На хрономере планеты – 2005. Пески забытья засыпают прошедшие события, но есть люди, которые по крупицам воссоздают былое. Ведь, чтобы увидеть будущее, надо познать прошлое.
Эти глубокие мысли – естественная прелюдия к интервью нашего корреспондента Провсестры Небанной с руководителем Шлюходранского военно-исторического клуба "Ермак" Нилом Енисеевичем Николаевым-Нидвораевым.
– Нил Енисеич, каким образом Ваша деятельность пересеклась с железной дорогой?
– "Железка" – древнейшая транспортная система. И уже этим интересна общественности. Но, оказалось, что и для военных историков она представляет немалый интерес.
– Чем же?
– До нас дошли свидетельства использования вагонов во многих войнах и вооруженных конфликтах. Начиная с древнейших времен до совсем недавних. По историческим меркам, конечно.
– Даже не верится...
– Но факты – вещь неумолимая. Смотрите, вот рисунок на древнегреческой амфоре. Явно изображен вагон, пробивающий стену. Конечно, скромность укрощает человека, но я постоянно утверждаю, что вагон использовался, как таран. Об этом же говорят рельсы, найденные недалеко от Колизея, которые, я убежден, специально закопали, чтобы скрыть следы, оставляемые вагонами.
Или вот, смотрите сюда. Это отрывок из записки Суворова о взятии Измаила. "Измаил взяли с помощью Божьей и камней египетских". Камни египетские – это каменные вагоны древнеегипетского производства. Тактика во всех войнах, где применялись эти вагоны, была примерно одинакова: в вагон забираются десантники, на катках вагон разгоняют, и он по инерции таранит ворота крепости.
А конструкцию каменного вагона разработал, по-видимому, легендарный поэт Филоксен, которого сослал на каторжные работы в каменоломни сиракузский тиран Дионисий. Так поэт поплатился за откровенность, с которой указал на слабость поэтической музы самого Дионисия. Через некоторое время тиран вновь призвал Филоксена и приказал снова выслушать свои стихи. Поэт долго слушал с напряженным вниманием, потом, не говоря ни слова, встал и пошел.
– Куда же ты?
– Назад, в каменоломни!
Эта выходка рассмешила тирана, он смягчился и стал перелистывать свитки с творчеством поэта. Когда среди них обнаружился чертеж вагона, Дионисий настолько был поражен и обрадован, что тут же простил своего строптивого хулителя.
Более современные нам "тарановагоны" серии ТВ использовались в гражданскую войну на территории России. Один из них, приписки депо Омск (общее место ссылки каторжных), действовал в составе бронепоезда, сражавшегося против Колчака. К сожалению, в 1937 году он был развинчен на металлолом, который собирали на известную эскадрилью "От винта".
Эти факты легли в основу исследовательской работы, проведенной нашим клубом. В упомянутом депо нам любезно предложили провести испытания. Нас интересовало, могут ли современные вагоны использоваться в качестве тарана?
Результаты испытаний превзошли все ожидания! Оказалось, могут! Наши железнодорожники – достойные преемники традиций, что и говорить. И успех исследований ничуть их не испортил: они и раньше были искусны в этом. Так название одной из профессий "составитель", оказалось, шло от первоначального "составбитель".
Ближайшие планы клуба? Сейчас оборудуем один из вагонов артиллерийской установкой и хотим проехать по маршруту того самого легендарного ТВ.
Десять слезосмеховедей
Принимаю тебя, неудача,
И удача, тебе мой привет!
В заколдованной области плача,
В тайне смеха – позорного нет! А. Блок
1.
Мир чувств подчинен двум антагонистическим, но взаимодополняющим силам, которые называют Слезы и Смех. И нет в этом мире ничего, что не было бы либо СЛ, либо СМ.
2.
СЛ и СМ есть два полюса бесконечности жизни.
3.
СЛ и СМ рождаются бесконечно и постоянно из бесконечного пространства и времени.
4.
СЛ – центробежны, СМ – центростремителен. Все есть СМ в центре и СЛ – на периферии.
5.
СЛ – женские, вода, холод, тишина, темнота… СМ – мужской, огонь, тепло, звук, свет…
6.
Нет ничего полностью СЛ или СМ. Все относительно.
7.
СЛ вытесняют СМ. СМ вытесняет СЛ. Все состоит из СЛ и СМ в различных, постоянно меняющихся соотношениях.
8.
Сильные СЛ рождают СМ. Сильный СМ рождает СЛ.
9.
Взаимная привлекательность объектов чувств прямо пропорциональна различию в них СЛ и СМ.
10.
Отталкивание двух СЛ или двух СМ находится в обратно пропорциональной зависимости от разницы их сил СЛ или СМ.
О их поле и нашем зрении
"Если кого-либо из мужчин в нашем городе обманом заставят вступить в брак, используя разные подложные средства, как-то: белила, румяна, помаду, духи, вставные зубы, накладные волосы, подушечки вместо грудей, – женщина подлежит суду за колдовство", – такова была грозная суть указа 1770 года городских властей Франкфурта-на-Майне.
Взгляните нынче на наших размалеванных боевыми красками золото- и мужеискательниц на пуантах и каблуках, в мини-юбках по самое "не балуйся" и в строгих нудистских костюмах. С пирсингом, боди-артом, тату. Здравствуй, тело молодое, незнакомое? Ну? Кто из них без греха?
Слава Богу или дьяволу, что времена настали другие, а то бы миллиардам милых дам гореть синим пламенем на очищающих от колдовства парфюмерии кострах!
Впрочем, они, дуры-бабочки, все равно бы летели на огонь во имя великой цели содроргазма, не понимая, что хотя способствуют развитию воображения даже столпов нешевелизма, силящихся за подложными средствами угадать вожделенно естественные, – эти естественные и есть самое истинное колдовство.
Даже самый искушенный в мире эксперт женского дрожемента Джакомо Казанова приветствовал в свое время отказ почти шестидесятилетней балерины Марии Анны Комарго от туфель, юбки и трико: "Наконец-то можно рассмотреть и оценить по достоинству прелесные ножки, то лучшее, чем обладает любая красавица!"
Позже в Парижской опере состоялся и его знаменитый диалог с маршалом Ришелье:
– Какая из актрис, на ваш взгляд, самая красивая?
– Вот та, – ответил, указывая, Казанова.
– У нее отвратительные ноги.
– Я их не замечаю, месье, так как, разглядывая красоту женщины, я их первым делом широко развожу в стороны, чтобы убрать с поля зрения.
Вот такая широта перпетуум кобеле…
Так-то жены и бобыляшки! Прочь подложные прелести, если есть бесспорно неотразимые – подложенные…
Цаца и Мнака
У одного человека по профессии представитель народа, а по фамилии Постсоветский, завелись в духе рыночных преобразований Цаца и Мнака. Вроде десятой воды навеселе несказуемые, но растущие.
Рук две, ног две, а язык один – такой длинный, что пока маленькие были, сами себе вместо памперсов подкладывали. А как стали на ноги, так стали себе ходить вместе: Цаца – слева, Мнака – наоборот, справа.
Хорошенькие такие. Любому человеку, не то, что Постсоветскому, стали занимательные и обходительные во всем, во всем до улыбнутости. Улицы переименовывали, страсти митингновые подогревали, акции всевелико различные проворачивали.Понятно, что в борьбе за демократию выходцы из народа и победили.
И вот уж что законов новых, газет, флагов, праздников – прям бисером порассыпали. И все – для человека, все во имя человека с большой буквы. Правда, с какой именно, еще путались, но чего-чего, а хоть не денег, но уж рублей-то у каждого человека стало многодостаточно.
Ну, человек этот где-то совсем распрямился да на какой-то новый праздник вполне свободно и отправился. На бывшую, понятно, чью-то дачу, не к ночи будь сказано, по Рублевке. Между прочим, в то время думы о Родине еще не имели думского большинства, но на политической кухне от избытка кухарок уже пахло жареным.
Цаца, конечно, слева, а Мнака, как водится, справа – сопровождают да компостируют:
– Ежеморгновенно, – говорит Цаца, – должны мы причинять кому-нибудь непоправимую пользу, добро делать. А кто часом добра не делает, то тем самым делает зло. И Родине, и себе. Себе в первую очередь, Родине – во вторую…
– Наоборот, – Мнака выскакивает, – Родине – в первую очередь, себе во вторую!
Совсем заплутал в этой дымогогии человек, стало затягивать его в туман да болото.
О ту пору вокруг Рублевой зоны этой дряни болот наросло, что тебе процентов диких, так просто на удивление даже краеведам и экономистам. Даже в названиях путались, так много их объявилось почему-то.
Тут и Врезаловка, и Наркотеткино, и Мутнодефицитное, и просто Бандителки. Сейчас всех точно не упомнить. Были и старые – Нацбольничное, Паразитищенки, которые – думали, что осушили, ан нет – с новым наполнением даже расширились.
Словом, оглянулись Цаца и Мнака, а у человека только одна рука из болота торчит, будто голосует. А "за" или "против" – уже и не ясно. Ясно, что это и сейчас и никогда не было важно…
Кинулись Цаца и Мнака со всех ног человека вытаскивать.
– Отойди ты! Я вытащу…
– Нет, сам отойди! Я…
– Я человека больше люблю, а ты-то – так себе, я ведь знаю!
– Нет, я больше. Я Мнака!
– Ты Мнака? А я Цаца! Что, а-а?
– А-а-а!...
Заквакало болото, запузырилось.
Ни человека, ни Цацы, ни Мнаки. Один русский дух, и Русью пахнет…
По дороге в Д.
– Потому что очередь ваша от нашего филиала бежать, – сказали ветерану Хлебоеддинову, – по случаю инаугурации президента автономии. Почетное поручение.
Ну и прочие там слова. А директор по связям Бахмутова еще и сколько-то бутылок, кажется, ведермута с кривым горлышком пообещала.
В общем, махала махнул трехцветным флагом, и все побежали. В направлении города Дурдомска, лежащего для них на пути из региона к полярному кругу, а для встречных – на обратной дороге.
Хлебоеддинов после прошлого многолетнего репрессанса переживал сегодня полный духовный ренессанс, подъем то есть. С физическим подъемом по разбитому шоссе дело обстояло хуже. Хлебоеддинов, потеряв дыхание, не только не обрел второго, но скоро остался без никакого.
Сжалился над ним пухломолоденький хакер Чеховатый, проездом пригласивший Хлебоеддинова в свою тачку. Ветеран ожил и, вспомнив об ожидающей его упаковке рыгацители, провозгласил:
– Командир, ну ты чел, супер! Поехали!
– Куда?
– Прямо.
– А дальше?
– Дальше – дальше!
Чеховатый решил, что о двойном тарифе еще успеет, с готовностью фыркнул газом, попустил сцепление, но черный бумер не шелохнулся! Командир оглянулся. Вместе со снижающимся солнцем на них падал Змей Горыныч!
Когда они вылетели из бумеранга, трехкабинный НЛО горыночного типа "ретро", урча животом, но вежливо и набекрень приостановился над ними.
Хакер Чеховатый немедленно завернул обратно под крышу и стал искать – черт ее знает, где она? – аптечку. Ветеран же Хлебоеддинов объявил, что берет командование на себя, но взял огнетушитель, хотя действительно скомандовал:
– Аллë, вы трое, обое – кругом – ммарш!
Но лучше бы он этого не орал. Неопознанный, вонюче шкварча, обуглился, а солнце возмущенно вспыхнуло, только "зайчики" закрутились!
И вот уже срочно Хлебоеддинов на финишной прямой.
Вот он грудью уперся в не рвущуюся почему-то ленту.
Вот его под белы руки подхватили и повели к трону.
Царь сноровисто взмахнул какой-то хреновиной, похожей на демократизатор, и вот уже придворные вешают на шею Хлебоеддинову главный приз – розовую малоодетую царевну с ямочками, извините, на чем сидит, и верноподданно кричат: "Горько!"
– Эт что ж за обхлебаловка, растуды твою в блин или тоньше! – заизъяснялся ветеран. – Ящик анамнедали сулили, а тут налейдоскоп какой-то! Дык, и вообще, господа, я верность храню…
– Кому ж ета? – размахнув рот до пояса, ахнула царица-мать.
– Пролетариям всех стран, – рубанул Хлебоеддинов, – и спутнице жизни Прасковье Федосевне!
Прогневался вдруг царь и повелел отрубить неблагодарному голову. И отрубили ведь, да!
А царская дочка – хлоп! – и лежит в расстроенных чувствах и обмороке. Может даже скончаться, не докончив образования. Прям экорамбус какой-то неизлечимый выходит.
Царь тогда срочно и объявляет:
– Кто теперя царевну вылечит, тому – в законные жены!
Тут Чеховатый – глядь – в руках нашатырный спирт. Переломил ампулу и в ноздрю царской дочке. Дочь и оклемалась. Стала думать: встать да царские наряды в такую жару напяливать или, наоборот, только мини-бикини поменять?
А царь себе так благожелательно беседовать пожелал:
– Как ты, добрый молодец, догадался нужное лекарство захватить?
– В наших аптечках других все равно нет! – не очень-то и соврав, выкрутился Чеховатый.
– Делать нечего, бери нашу кровиночку в награду!
– С удовольствием, – облизнулся Чеховатый, – тем более я неженатый, но в награду нельзя: медицинская помощь у нас до сих пор бесплатная!
Царь настрополился снова прогневаться и отрубить голову. Уже и шут гороховый заплясал: мол, одна голова – хорошо, а две – лучше же. Да подумал самодержец: "А ну она опять, дочка, подставки отбросит?" – и воздержался. Но из благодарности все же сунул для поцелуя свои красные шузы и огласил:
– В этом случае прими от нас хоть сувенирчик от всей души. Можно?
– Сувенирчик, спасибо, можно, – согласился Чеховатый.
И царь торжественно одарил его своей десятипудовой царицей! Хитрый и жестокий был, видно, монарх: оставил Чеховатого в спальне наедине с собственной супругой и ведь ничуть не было жалко парня!
Однако хакер не растерялся, считав матрицу, овладел ситуацией, вошел и даже утром вышел из нее. Тем более что никаких программ взламывать не пришлось, вирусы-антивирусы не активизировались. Ввел простой пароль "Ухтыка Кая" и свободно реализовал entеr во все распахнутые сайты и баннеры. Когда появилось чувство выполненного долга, долго сопротивлялся без-exit-ным царицынским претензиям…
Вспоминая обо всем, Чеховатый немного посожалел. В частности, о юной царевне: "Надо было и жениться – хотя бы для того, чтобы узнать, почему этого делать не надо было!"
Вот так. Бывают ситуации, как в сказке, в которых даже ветераны теряют голову. А не то что.
